Рудольф Вайгль ( Rudolf Weigl ) — создатель вакцины от тифа
    Львовянин по рождению, выпускник Львовской политехники (1944), а ныне — профессор-онколог, сотрудник лаборатории раковых исследований Университета штата Висконсин в Мэдисоне Вацлав Шибальский (Wacław Szybalski) свой рассказ о жизни и деятельности Рудольфа Вайгля предваряет следующими словами.
    «Это эссе — попытка рассказать о профессоре Вайгле как о человеке и ученом, в основном в период его жизни между двумя мировыми войнами и особенно во время Второй мировой войны и вскоре после её окончания.
    Я знал Вайгля прежде всего, как друга моего отца, моего руководителя, биолога и отца моего однокашника Турека Вайгля. Рассказ представляет часть польской жизни Львова — того периода истории, которая сейчас уходит с превращением Lwowa в украинский город Львів, мало связанный с описанными событиями. Однако, история каждого города, особенно такого великого города, как Львов, является и должна оставаться драгоценной, а дух настоящего Львова должен бережно сохраняться и быть источником гордости для всех настоящих львовян.» [1]
    Хорошо сказано, нет смысла спорить. "Semper Fidelis !"

    Являясь, безусловно, весьма разносторонней личностью, Рудольф Вайгль навсегда вошел в историю прежде всего, как создатель первой в мире эффективной вакцины против сыпного тифа. Для более полного понимания важности и масштаба проделанной им работы стóит вспомнить, что представляла (и представляет !) собой эта страшная болезнь, унесшая миллионы жизней простых людей в самых различных районах земного шара и сотни жизней ученых, исследователей и врачей.
    Сыпной тиф (от др.-греч. τυφος — дым, туман, помрачнение сознания) — острое инфекционное заболевание, характеризуется высокой температурой, сильной головной болью, помрачением сознания, сопровождается сыпью, поражением сосудистой и центральной нервной систем. Тиф — одна из древнейших болезней человечества. Не исключено, что описанная греческим историком Фукидидом эпидемия в 40 г. до н.э. в Афинах была на самом деле эпидемией сыпного тифа, завезенного из Египта и Эфиопии. В последующем болезнь получила широкое распространение в Западной Европе. Джироламо Фракасторо Первое подробное клинико-эпидемиологическое описание сыпного тифа, представив его как самостоятельное заболевание, дал в своем медицинском трактате «De morbis contagiosis» — заразные (инфекционные) болезни в 1646 г. Джироламо Фракасторо (Fracastorius, 1478-1553) — итальянский ученый-энциклопедист, врач, математик, астроном и писатель, современник Леонардо, Парацельса, однокашник Николо Коперника, один из представителей итальянского Возрождения. От сыпного тифа умер в 1529 г. еще один его школьный товарищ, посол Венецианской республики при императоре Карле V, затем при французском короле Франциске I, писатель и историк Андрео Наваджеро. В 1486 г. при осаде Гренады в войсках Фердинанда Католика вспыхнула эпидемия сыпного тифа, от которой погибло 17 тыс. солдат — потери для средневековых армий огромные.
    Тиф, как и другие инфекционные заболевания, — постоянный спутник социальных катаклизмов и потрясений, прежде всего, — войн, во время которых людские потери от болезней нередко превышали потери в результате боевых действий враждующих армий. Так, в Русско-Турецкую войну 1768–1774 гг. в русской армии от тифа погибли 44 тыс. человек, а от ран – 35 тыс. Французская армия в России в 1812 г. понесла больше потерь от тифа, чем от боев. В неменьшей степени страдало и гражданское население. В 1909 г. французский врач и бактериолог Шарль Николь (Charles Jules Henri Nicolle 21.09.1866 - 28.02.1936) убедительно доказал, что переносчиком сыпного тифа является платяная вошь. Эпидемия тифа была и в I мировую войну, особенно много людей погибло на Балканах. В годы гражданской войны 1918–1922 гг. в России болели тифом до 20 млн чел. [2] В декабре 1919 г. на VII Всероссийском съезде Советов вождь миrового пrолетаrиата так оценивал катастрофическую ситуацию в стране и армии: «И третий бич на нас надвигается — вошь, сыпной тиф, который косит наши войска. И здесь, товарищи, нельзя представить себе того ужаса, который происходит в местах, пораженных сыпным тифом, когда население обессилено, ослаблено, нет материальных средств, — всякая жизнь, всякая общественность исчезает. Тут мы говорим: «Товарищи, все внимание этому вопросу. Или вши победят социализм, или социализм победит вшей !» [3].

    Дейтвительно научное изучение причин возникновения сыпного тифа и поиск методов борьбы с ним начались приблизительно одновременно во многих странах с середины 19 в. Достижения паразитологов и микробиологов позволили определить возбудителя болезни, в названии которого закрепились имена ученых-исследователей.

    Говард Риккетс (Howard Taylor Ricketts, 9.02.1871 – 3.05.1910) — американский патолог. Труды посвящены изучению возбудителей инфекционных болезней. Изучил (1909) природу пятнистой лихорадки Скалистых гор и выявил её возбудителя, показал возможность экспериментального воспроизведения этой инфекции у морских свинок и обезьян. Установил возможность передачи инфекции самками клещей. В 1909 заинтересовался вспышкой болезни в Мексико-Сити, обнаружив очевидное сходство с сыпным тифом. Во время исследований заразился сам и через несколько дней умер. Открытая им группа возбудителей инфекционных болезней названа риккетсиями, а сами заболевания — риккетсиозами. [4]

    Станислав Провачек (Stanislaus Josef Mathias von Prowazek, 12.11.1875 - 17.02.1915) — чешский зоолог и паразитолог, сотрудник Медицинского института в Берлине, а с 1907 г. — Института корабельных и тропических болезней в Гамбурге. Изучал и боролся с инфекционными болезнями в многочисленных экспедициях по европейским странам, на Яву, в Китай, Японию, Индию, Бразилию, на Суматру, Марианские острова, Самоа. Боролся с эпидемиями тифа в Сербии (1913) и Стамбуле (1914). С января 1915 г. приступил к работе в лагерной больнице в Хотебузе (Германия), где среди русских пленных вспыхнула эпидемия сыпного тифа. Соавтор (совместно с Роха Лима) открытия патогена, вызывающего сыпной тиф. Во время работы в лагерной больнице заразился сам и вскоре умер. [5]

    Роха Лима (Henrique da Rocha Lima, 24.11.1879 - 26.04.1956) — бразильский врач и патолог. Образование получил в Медицинском институте Рио-де-Жанейро в 1905 г. Один из основателей Института Освальда Круза (Oswaldo Cruz). Заведовал кафедрой патологической анатомии Мюнхенского университета, работал в Институте Тропических Болезней в Гамбурге. Был председателем Бразильского Общества Развития Науки. Работая в Германии выделил (совместно с Станиславом Провачеком) бактерию-патоген сыпного тифа. Заразился тифом, работая, как и Провачек в тюремном госпитале. В отличие от Провачека, выжил. В 1916 г. окончательно решил вопрос об этиологии сыпного тифа, опубликовав убедительные доказательства того, что возбудителем этой опасной инфекции является риккетсия, обнаруженная ранее и названная им в честь умершего коллеги Rickettsia Prowazekii. [6]

    Рудольф Вайгль родился 2 сентября 1883 г. в моравском городке Пршеров (Přerov) в немецко-австрийско-чешской семье Фредерика и Эльжбеты. После смерти Фредерика в 1885 и вторичного замужества матери семья переехала в Стрый (ныне — Львовская обл.), где отчим Рудольфа Йожеф Тройнар (Józef Trojnar), поляк по национальности, работал преподавателем гимназии. Подданный Австро-Венгрии, Рудольф с малых лет воспитывался отчимом-поляком в духе истинно польского патриотизма, что в огромной степени определило его дальнейшую судьбу.
    По окончании Стрыйской гимназии в 1903 Рудольф поступил на биологический факультет Львовского университета. После завершения учебы остался работать в университете на кафедре зоологии, возглавляемой профессором Нисбаумом-Гиляровичем, где проводил исследования в сфере гистологии и цитологии. Защитил диссертацию в 1913 и стал приват-доцентом Львовского университета, специализируясь на проблемах паразитологии, сравнительной анатомии и гистологии. С началом Первой мировой войны в 1914 был мобилизован в австрийскую армию в качестве военного врача при микробиологической лаборатории, которой руководил Филипп Айзенберг. Здесь Вайгль вплотную столкнулся с эпидемическим сыпным тифом, смертность от которого в войсках и среди гражданского населения достигала 50%. Не трудно представить себе небоевые потери австрийской армии, в которой к тому времени тифом заболели уже более 120 тыс. человек. Вайгль после специализации в лаборатории Ф.Айзенберга в Вене по его личной просьбе был направлен для борьбы с сыпным тифом в лагеря пленных и беженцев на территории Чехии, а затем Польши — в городах Тарнов и Перемышль, где сыпной тиф вызывал огромные опустошения. После демобилизации в 1918 г. Р. Вайгль вернулся на должность ассистента кафедры гистологии и эмбриологии медицинского отделения Львовского университета, где одновременно продолжил прерванную войной учебу на этом же медицинском отделении, но уже в 1919 г. был направлен как паразитолог на должность руководителя специально созданной для него в Перемышле большой лаборатории для исследования сыпного тифа, которую поддерживала Лига Наций. В этой лаборатории Р. Вайгль начал свои фундаментальные исследования проблемы сыпного тифа и разработку методов борьбы с ним.
    Со времен Пастера было известно, что иммунитет к инфекции вырабатывается у человека после перенесенной болезни и может быть приобретен в результате искусственного заражения (вакцинации) человека её ослабленным возбудителем и перенесения болезни в легкой форме. Работу над созданием вакцины против тифа Р. Вайгль начал с экспериментов по заражению риккетсиями Провачека морских свинок. Исследуя кровь зараженных животных, он удостоверился, что концентрация живых вирусов в крови больной морской свинки достаточна для заражения человека, (в чем убедился лично, как и многие исследователи до него, заразившись сыпным тифом сам и перенеся болезнь в тяжелой форме), однако, не достаточна для изготовления вакцины. Тогда же пришел к идее использования в качестве питательной биологической среды для выращивания риккетсий "натуральное хранилище", т.е. вшей, внутренности которых, по результатам его микробиологических исследований, содержали возбудитель тифа в огромной концентрации.
     Для реализации этой идеи необходимо было решить несколько проблем: разработать контролируемую технологию выращивания здоровых вшей, заражения их риккетсиями Провачека, безопасного содержания зараженных насекомых в течение инкубационного периода, отсева негодных для дальнейшего производства экземпляров, извлечения "исходного сырья" из тел насекомых и, собственно, производства вакцины. При этом требовалось выращивать (т.е. кормить) вшей определенного вида, паразитирующего именно на человеке, питающегося человеческой кровью и являющегося, как доказал Шарль Николь, переносчиком сыпного тифа — Pediculus humanus corporis. (В последствии, совершенствуя свой метод, Вайгль специально вывел особую разновидность вши Pediculus vestimenti, способную быстро размножаться и наиболее пригодную для производства вакцины [7]).
    Эти работы Рудольф Вайгль продолжил с 1920 г. в должности профессора - заведующего кафедрой общей биологии Львовского университета. Выращивание здоровых вшей начал сам на себе, размещая на теле специальные кассеты , содержащие вшей и отделенные от кожи мелкосетчатой перегородкой, через которую вши могли свободно сосать кровь человека-донора, но не могли выбраться из кассеты наружу. Первыми донорами-"кормильцами", кроме самого Вайгля, были добровольные помощники-энтузиасты — сотрудники биологической лаборатории Вайгля, а также его постоянный самоотверженный помощник — жена София. Вайгль разработал и развил свой оригинальный метод заражения вшей с помощью микроклизмы, содержащей суспензию вирусов сыпного тифа (риккетсий Провачека), впрыскиваемую через капилляр, введенный в кишечник вши под бинокулярным микроскопом с 30-кратным увеличением.
    Процесс получения конечного продукта — вакцины представлял собой сложную технологическую цепочку, включающую ежедневное кормление здоровых и инфицированных насекомых в течение инкубационного периода, обработку 5%-м раствором фенола для умерщвления насекомых и ослабления риккетсий, микрохирургическую операцию по извлечению содержимого кишечника-"контейнера" риккетсий, механическую очистку культуры вируса от примесей на специальной центрифуге и др. [8] При этом Вайгль требовал строжайшего соблюдения всех технологических параметров — температурного режима, временны́х интервалов, концентраций растворов и т.п.
    Для разрешения постоянно возникающих всё новых проблем требовалось и новое, часто уникальное, лабораторное оборудование или усовершенствование имеющегося. И здесь Вайгль проявил себя уже в качестве талантливого изобретателя.

    Из воспоминаний сына профессора, Виктора (в узком кругу — Турека) Вайгля. [11]
    «Получило известность, например, усовершенствование микроскопов путем установки макро- и микрометрического винта у основания микроскопа, что значительно облегчало работу. Свой замысел, вместе с эскизами, отец продемонстрировал представителю фирмы Reichert из Вены, предлагая введение изменений в конструкцию микроскопа. Уже в будущем году на рынке появились первые микроскопы модернизированной конструкции. Отец, очевидно, не запатентовал свою идею и не захотел принять гонорар от фирмы в виде денег, удовлетворился благодарственным письмом и биноклем в подарок. У отца часто возникали подобные изобретательские идеи, с которыми он охотно делился со всеми интересующимися.
    Собственно, всем сотрудникам отца было известно, что вся аппаратура и оснастка для производства вакцины и бактериологических работ была воплощением его замыслов. Прототипы неоднократно изготавливались им самим. Часть этих устройств прочно вошла в лабораторную практику бактериологических исследований».

    Разработка промышленной технологии производства вакцины требовала огромного числа предварительных лабораторных экспериментов, при проведении которых первостепенное значение придавалось многократной проверке и перепроверке результатов. Ученик и коллега Вайгля, а впоследствии его фактический преемник, Генрих Мосинг отмечал, что при проведении опытов Вайгль обращал внимание прежде всего на контроль условий проведения и проверку результатов опытов, старался рассматривать их не только как подтверждение выдвинутой гипотезы, а и с других возможных точек зрения, при этом умел находить наиболее интересные и неожиданные объяснения. Принципом его было, чтобы 90% экспериментальной работы занимала проверка. Так называемые "неудачные опыты", результаты которых не отвечали первоначальной гипотезе, интересовали его особенно, потому, что именно они открывали новые направления в исследованиях и могли привести к новым решениям, а если опыт удается в 100% случаев, следовало быть особенно осторожным. [9]
    Особо необходимо отметить, что роль самого Г.Мосинга, выдающегося львовянина, ученого-исследователя, потомственного врача в четвертом поколении, "дважды доктора" медицины, 100-летний юбилей которого отмечался в 2010 г., в деле борьбы с сыпным тифом столь значительна, что требует отдельного изучения.
    Промежуток между двумя мировыми войнами — время напряженной и плодотворной работы Вайгля и его соратников. На базе университетской лаборатории был создан специализированный Институт исследований сыпного тифа, получивший впоследствии мировую известность, как Институт Вайгля.
    Эффективность вакцины, производимой в лаборатории, а затем в Институте подтвердилась еще в 1920 году во время эпидемии сыпного тифа в предгорьях Карпат. Первая же кампания вакцинации, проведенная среди беднейших слоев населения восточной части Малопольши позволила погасить очаги распространения инфекции, предотвратив тем самым массовую гибель людей. С этого времени вакцину Вайгля начали успешно применять во всем мире, везде, где были вспышки эпидемии. Во многие страны Вайгль возил вакцину лично, принимая активное участие в ликвидации очагов заражения и массовой вакцинации населения. Не зафиксировано ни одного смертельного случая от тифа среди лиц, привитых вакциной Вайгля.
    Блестящие результаты показала защитная вакцинация в детском бельгийском лагере в Африке. Король бельгийцев (официальный титул) Лепольд III высоко оценил самоотверженную работу профессора Вайгля, вручив ему в 1937 г. Орден Леопольда.
    В тридцатых годах прошлого столетия Ватикан активизировал свою миссионерскую деятельность в странах Азии. Трагически сложилась судьба первых миссионеров в Китае. Вследствие заражения тифом умерло 88 священников. Ватикан в лице отца Руттена обратился к профессору Вайглю с просьбой о проведении вакцинации среди участников очередного "десанта". Просьба была услышана, и 49 из 50 миссионерам были сделаны прививки. Единственный священник, положившийся на волю Божию, от прививки отказался и вскоре умер от тифа. Очевидно, китайские риккетсии чужого бога проигнорировали. За заслуги в столь богоугодном деле папа Пий XI наградил Рудольфа Вайгля в 1938 г. Орденом Св.Григория.
    Рудольф Вайгль, а также его жена София, о которой его коллеги и соратники всегда отзывались с большой теплотой, не были обойдены вниманием и польского правительства. [10]
    Институт Вайгля приобретает мировую известность. Его регулярно посещают и работают в нём продолжительное время, перенимая опыт, ученые многих стран.

     [11]«Потребность в вакцине росла. Приходили заказы со всех уголков мира. Китай уже имел свою собственную вакцину д-ра Чанга (Tchang), который изучал её производство у отца во Львове. Вакцина поставлялась в Южную Америку, в страны Африки, проводилось массовые прививки в районах Польши, где случались эндемичные (местные) вспышки сыпного тифа. Отец ездил за границу, был в Швеции, Швейцарии — в Лиге Наций, где его кандидатура выдвигалась на Нобелевскую премию.
    Кроме коллег отца, которые у нас дома бывали частыми гостями, порой появлялись заграничные гости, приглашаемые матерью, ученые, которые приехали к отцу для изучения производства вакцины. Гостили в нашем доме такие знаменитости, как профессор Шарль Николь и его очаровательная ассистентка д-р Спарроу (большая симпатия отца).
    По традиции в канун Рождества мать приглашала заграничных гостей, которые в это время работали в Институте, чтобы они в праздник не чувствовали себя одиноко. Мы принимали ученых из Румынии, Италии, но больше всего мне запомнился д-р Чанг из Китая. Его визит меня очень заинтересовал. Я был несколько разочарован, поскольку д-р Чанг не носил косу, одет был по-европейски и кроме легко желтоватого отлива кожи выглядел совершенно обычным человеком. Разговаривал по-французски, а мать время от времени переводила мне ход беседы. После Сочельника наш гость, вежливо кланяясь, произнес короткую речь, благодаря за приглашение, а прежде всего за то, что мы приготовили в его честь борщ с ушками, его национальное блюдо. Все мы были очень удивлены, не предполагая, что борщ с ушками, который считается блюдом типично славянским, известен также в Китае. Время от времени приезжал профессор Анигштейн, эпидемиолог. Работал в отдаленных районах мира, где-то на островах Полинезии. Привозил оттуда отцу разные экзотичные подарки, тропических бабочек. Однажды привез даже лук охотников за головами с Борнео».

Рудольф Вайгль. Штрихи к портрету.

    [14 - Стефан Крыньский]«...Не любил путешествовать. Со свойственной ему рассеянностью ученого, попадал в различные забавные ситуации. Большой популярностью в Институте пользовалась история об одной его довоенной поездке в Варшаву.
     Утром приехал из Львова в столицу и, поселившись в гостинице, отправился в Министерство религии и народного просвещения. После выхода из здания министерства попросил водителя такси отвезти его в лучший ресторан. Тот порекомендовал "Бристоль". Во время обеда профессор обнаружил, что не помнит названия гостиницы, в которой остановился. Официант посоветовал ему позвонить в несколько гостиниц и поинтересоваться, поселился ли там такой-то. Профессор так и сделал, после чего вышел из ресторана и попросил водителя отвезти к гостинице, сообщив название. Водитель странно посмотрел на профессора, объехал пару улиц и остановился на том же месте, откуда отправился. Удивленный профессор сказал: "Но ведь минуту тому назад мы отсюда выехали!". Водитель ответил: «Именно так, потому что то это гостиница "Бристоль", к которой пан просил его отвезти».

    [11 - Виктор Вайгль]«Отец становился известным человеком. Вел популярные лекции по радио, о нем писали газеты. Получил награду президента города Львова. После получения награды в размере 10 тыс. злотых, что являлось до войны значительной суммой, мы с матерью строили большие планы, планировали покупки новых вещей и потихоньку думали о покупке автомобиля. Наши планы, к сожалению, не осуществились. Бóльшую часть денег отец потратил на закупку оборудования для Института. Для дома немного осталось. Конечно, купили кое-что из домашней утвари, мать купила шубу, отец привез из Швеции и Бельгии новые луки и рыболовные снасти».
    «К своей популярности отец относился сдержанно и большим чувством юмора. Это его забавляло. Мать собирала вырезки газет — отец их читал. Радовался, когда о нем отзывались положительно, а иной раз возмущался, когда кто-нибудь писал непрофессионально или делал журналистскую сенсацию из его работ.
    Некоторые уличные журналы пытались представить отца как сумасбродного профессора из Львова, который разводит вшей и кормит их на себе. Отец над этим смеялся и не принимал всерьез. Пользуясь такой известностью, порой устраивал себе развлечение.
    Я помню, раз мы собрались на львовский базар. Отец разыскивал некую деталь к какому-то устройству для лаборатории. Мы обошли несколько ларьков, когда, наконец, в ларьке старого бородатого еврея отец нашел искомый предмет. После торга о цене, отец спрятал покупку в портфель, толкнул меня в бок и спокойно, не задерживаемый продавцом, отошел. Мы повертелись минуту по площади и отец сказал: "Ну, вернемся, нужно заплатить". Вежливо обратился к торговцу: "Очень извиняюсь, но я забыл заплатить".
— "Какие пустяки, я знаю пана профессора, эти мои два злотых у него, как в банке".
    Отходя, отец обратился ко мне: "Ну ты видишь? Даже украсть ничего нельзя !"»
    «Иногда позволял себе безобидные шутки в кофейне «Roma», которую часто посещал. Оставлял шляпу, зонтик или портфель у столика, и обычно официант догонял его на полдороге, отдавая оставленные вещи, но порой отец скрывал их так ловко, что официант их не замечал. Но не проходило и 15-20 минут, как в учреждении появлялся парень из кофейни, принося мнимую пропажу. Ты видишь, - говорил отец шутливо, это так называемое «Бремя славы».
    «Однажды вернулся домой поздно, раздраженный, уставший. Когда мать поинтересовалась, почему задержался, пробрюзжал: "Я вынужден был идти пешком, меня высадили из трамвая".
— Как это тебя высадили ?
— Просто, когда подошел кондуктор, оказалось, что у меня нет 20 грошей. Я говорю этому идиоту: я — профессор Вайгль, вы, конечно, читали обо мне. Завтра я вам заплачу, я с вами часто езжу.
"Прекрасно, прекрасно — говорит кондуктор, пан может быть Вайгль, а я — Наполеон, но заплатить нужно".
И высадил меня из трамвая ! С сегодняшнего дня в каждом кармане костюма и плаща должны быть по 20 грошей !!! »
    Нарастающая в тридцатых годах волна антисемитизма, главным образом среди студенческой молодежи, уличные беспорядки наполняли его возмущением и отвращением.
    Не признавал никакой дискриминации — религиозной, расовой или политической. Известной стала реакция Вайгля на попытку группы студентов университета образовать своего рода гетто для коллег-евреев, когда, зайдя однажды в лекционный зал и увидев часть студентов, стоящих отдельно у стены, поинтересовался: "Что происходит, почему господа не сидят?" На что один из студентов-корпорантов ответил: "Это, господин профессор, евреи, и мы с ними сидеть не будем".
— "Тогда я также буду стоять, пока эти господа не сядут". Через минуту зал успокоился, все расселись по местам, лекция началась. Больше подобных эксцессов на лекциях профессора не случалось.


    По приглашению итальянского правительства, заинтересованного успешным применением вакцины, при полной поддержке Министерства иностранных дел Польши, Вайгль в 1939 г. направился в Абиссинию (Эфиопию) — новую итальянскую колонию.
    Будучи противником фашизма, испытывая отвращение к войне, Вайгль долго колебался, прежде чем принять это приглашение. Очередная гуманитарная экспедиция, однако, давала возможность проведения научных исследований по совершенствованию вакцины в новых условиях и, главное, спасти сотни жизней, поскольку эпидемия тифа как среди гражданского населения, так и среди военных приняла угрожающие масштабы.
    После проведения первых противоэпидемических мероприятий и локализации очагов эпидемии, для стабильного обеспечения вакциной медицинских учреждений было принято решение об организации производства вакцины внутри страны. Однако, в связи с возрастающей военной угрозой в Европе, сам Вайгль в августе 1939 счел необходимым вернуться в Польшу.

    1 сентября 1939 г. гитлеровская Германия напала на Польшу, развязав тем самым Вторую мировую войну, в связи с чем восточная часть Польши братская Западная Украина, в частности, была оккупирована освобождена советскими войсками.
    После непродолжительных военных действий против поляков и разрешения некоторых недоразумений с немцами, прочно утвердившись во Львове, новая власть быстро и решительно начала избавляться от чуждых ей элементов частной собственности (а заодно и её владельцев) путем "национализации" больших и малых предприятий, а также жилого (и нежилого) фонда.
    Значительные изменения претерпели административная структура, системы образования и управления. Изменения коснулись и Львовского университета Яна Казимира. Был ликвидирован теологический отдел (факультет), а врачебный и фармацевтический были выделены в отдельную самостоятельную структуру под названием Медицинский институт, к которому был присоединен клинический госпиталь. В Медицинским институте профессор Вайгль остался руководителем кафедры биологии, основной задачей которой являлось обеспечение учебного процесса и являлся, в связи с этим, членом совета врачебного факультета.
    Советская власть, очевидно учтя опыт Гражданской войны с её гигантскими людскими потерями в результате эпидемий, еще в конце 20-х годов предприняла весьма эффективные шаги к организации и развитию многочисленных специализированных санитарно-гигиенических и противоэпидемических подразделений на базе существующих медицинских учреждений, которые стали называться "Санитарно-бактериологическими институтами" или — по традиции того времени изобретать сложные слова — "Санбакинститутами". К концу 30-х годов уже функционировали санбакинституты в Улан-Удэ, Орджоникидзе, Орле, Вологде, Днепропетровске, Харькове, Минске и других городах.
    Учитывая несомненные, к тому времени ставшие всемирно известными успехи применения вакцины Вайгля, Львов не мог стать исключением. На базе кафедры общей биологии Львовского университета, Института исследований сыпного тифа, руководителем которого являлся Вайгль, также был организован Санбакинститут, предназначенный для проведения научно-исследовательских работ и — самое главное — для производства вакцины против сыпного тифа для Красной армии, ну, и для гражданского населения.
    Директором Санбакинститута был назначен Сергей Николаевич Терехов, умелый администратор, человек кристальной честности и порядочности (который в послевоенные годы в течение тридцати лет занимал должность директора аналогичного "БАК-института" в Киеве, ныне – Институт эпидемиологии и инфекционных заболеваний им. Л.В. Громашевского АМН Украины) [12], а профессор Вайгль стал научным руководителем этого фактически производственного учреждения.
    Из воспоминаний сотрудников Института, в частности, Вацлава Шибальского и его отца Стефана Шибальского известно[1], что на этот период приходится визит во Львовский Санбакинститут "главного коммуниста Украины" Н.С.Хрущева, который в разговоре с профессором Вайглем предложил ему звание академика и руководство специализированным институтом при АН СССР в Москве.
    Вайгль ответил дипломатичным отказом (который к счастью не вызвал никаких негативных последствий), более того, заручился обещанием выделения дополнительных производственных площадей для Института и, что особенно важно, гарантий защиты его работников от арестов и депортаций на бескрайние просторы СССР, которые в это время при деятельном участии того же Первого секретаря проводились по всей территории братской Западной Украины с поистине большевистским размахом.
    И действительно, вскоре Санбакинститут получил новые площади в предоставленном ему здании женской гимназии им.Королевы Ядвиги на ул. Потоцкого. Количество сотрудников Института и объем производства вакцины значительно возросли. По приглашению Министерства здравоохранения профессор Вайгль неоднократно выступал с докладами о результатах научных разработок и методах борьбы с тифом на конференциях ученых в Москве, Ленинграде, Киеве, Харькове.

    Но 22 июня 1941 г. на Львов упали первые немецкие бомбы, а уже 30 июня город встречал очередных освободителей оккупантов.
    Вспоминают сотрудники Института. Стефан Крыньский (Stefan Kryński ,1.08.1914 - 13.04.2009).
     «Мы столкнулись с новой ситуацией и новыми проблемами в жизни. Уползли ядовитые змеи, но вторглись кровожадные тигры. С приходом немцев условия нашей жизни существенно изменились. При советской власти мы были гражданами государства с его довольно жесткими, иногда странными законами, а иногда и беззаконием, но жертвами таких же репрессий, и уже давно, были сами россияне и народы, которые жили вместе с ними в СССР. Под угрозой прежде всего находились определенные общественные группы, независимо от своей национальной принадлежности.
    Большевики источали идеологический яд, враждебное нам мировоззрение, но примитивизм их пропаганды дал обратный эффект, доказательством чего стала активизация религиозной жизни. Опаснее было влияние их организационного балагана, непродуктивности труда, доносительства, жизненной пассивности и взяточничества.
    Немцы же, считающие себя расой господ, видели в нас рабов, биологически низших существ.
...Утром (30 июня) в Институте был немец, а потом профессор уехал в ратушу». [13]

    «На восточном фронте случаи заражения сыпным тифом становились все более частыми, поэтому производство вакцины для немцев стало жизненной необходимостью. Немцы сделали профессору Вайглю несколько предложений. Принятие немецкого гражданства, к их удивлению, было профессором решительно отвергнуто. По сути дальнейшей работы Института новые хозяева предложили: профессор Вайгль остается директором и сотрудником частной фирмы под немецким патронатом, или подписывает контракт с Вермахтом, занимая пост научного советника в Институте. В первом случае деятельность фирмы контролировалась бы Гестапо (Geheime Staatspolizei), а во втором Институт подчинялся бы военному командованию (OKH - Oberkommando des Heeres). Выбор оставался за ним. Профессор выбрал зависимость от армии». [15]
    Очевидно, существовал и третий вариант: отказаться вообще от какого-либо сотрудничества с оккупантами и с гордо поднятой головой отправиться кормить вшей. Нет, не в институтскую лабораторию по производству вакцины. В концлагерь...
     Дав согласие, Вайгль сумел вытребовать себе определенную независимость действий, самостоятельность в проведении опытных работ и принятия решений о персональном составе Института, за исключением, однако, контроля за распространением вакцины. Со временем профессор отлично использовал возможность личного решения вопросов трудоустройства в Институте, создавая тем самым безопасное убежище прежде всего для польской интеллигенции. Со стороны немецкой армии руководителем стал профессор д-р Герман Эйер (Herman Eyer), штабной полковник, который одновременно являлся руководителем центрального представительства в Кракове и на территории всего Генерал-губернаторства.
     К согласию принять должность научного руководителя Института Вайгля склонила прежде всего крайне сложная ситуация, в которой оказалась львовская вузовская среда в июле 1941 года. В этом он видел возможность помощи большому числу лишенных работы профессоров и ассистентов, студентов и гимназистов. Численность работников Института быстро возрастала. Не только представители вузовской среды, но также молодежь, находящаяся под угрозой вывоза в Германию, бойцы движения Сопротивления, которых с Институтом часто связывал только специальный документ (ausweis), составляли вместе единственный в своем роде коллектив предприятия по производству вакцины против сыпного тифа.
     Вот имена лишь некоторых выдающихся представителей науки и культуры, получившие, благодаря занятости в Институте Вайгля в качестве доноров-"кормильцев" вшей, возможность выжить самим и своим близким в условиях немецкой оккупации.
Математики, представители львовской математической школы: Стефан Банах, Феликс Барански, Бронислав Кнастер, Владислав Орлич, географ и геоморфолог Альфред Ян, профессор-ботаник, ректор Львовского университета Северин Кжеминевски, энтомолог Ян Носкевич, социолог и публицист Юзеф Халасинский, писатели: Збигнев Херберт, Ежи Брошкевич, Адам Холланек, Лешек Электорович, Артур Хутникевич, композитор и дирижёр Станислав Скровачевский.[18]
     Многочисленные свидетельства сотрудников Института демонстрируют глубочайший патриотизм Рудольфа Вайгля и его отношение к происходящему. Показателен эпизод общения профессора с одним из высоких чинов Рейха, заместителем Гиммлера, генералом Кауфманом в 1942 году.
     «В этот период, когда многие ради куска белого хлеба выискивали в семейных бумагах бабушек или прабабушек с немецкой фамилией, чтобы иметь статус "фолькс-" или "рейхсдойче" , позиция Вайгля вызывала самое глубокое изумление. Злобу и удивление немцев вызывал тот факт, что Вайгль, который никогда не скрывал своего немецкого происхождения, сохранял достоинство польского профессора. Незабываемый разговор: генерал сначала мягко уговаривает и представляет выгоды от перехода в "рейхсдойче" — кафедра в Берлине, Нобелевская премия, благодаря немецким контактам и влияниям в Стокгольме... Вайгль игнорирует эти перспективы. Генерал начинает нервничать, напоминает о 32 профессорах и их родственников, убитых в момент вступления немцев во Львов, и концлагеря. "Вы знаете, что мы умеем заставлять!" ...Вайгль дает ответ, который навсегда останется в памяти: "Генерал, как биолог, я знаю, что жизнь должна закончиться, и жизнь моя в настоящий момент стала нестерпимой. В моем возрасте у меня уже нет шансов дождаться лучших времен. Охотнее всего я закончил бы самоубийством, но знаю, что это бы причинило боль моим близким. Так что, выполнив свои угрозы, генерал, вы только поможете мне в моём намерении...».[1,15,16]
    Возможно, тот же, а, может быть, уже другой, но очень схожий разговор Вайгля с Кауфманом приводит Ришард Вуйцик (Ryszard Wójcik).[17]
    «Уже нет в живых Пракседы Стеровой (Prakseda Sterowa [Stoer, Schter]), лаборантки Института, близко связанной с семьей Вайглов, находившейся в их доме на правах домочадицы. Я сделал звукозапись ее весьма важного сообщения.
    Через несколько лет после казни львовских профессоров , — а свидетелем этого убийства стал Збигнев Стухлий (Zbigniew Stuchly), ассистент Вайгля, и рассказал об этом деле сразу же, — Институт посетила группа военных с генералом Кауфманом во главе. Разговор состоялся в кабинете Вайгля при закрытых дверях, и Стерова услышала лишь ее фрагмент, когда Вайгль говорил генералу:
    «... что вы умеете "разговаривать" с учеными, генерал ? Я не боюсь этого. Вы показали во Львове, чтó вы умеете. Я свое уже пожил и скорее желал бы сдохнуть от пули, нежели умирать день за днем подлецом. Вы можете только оказать мне услугу, сделав из меня героя...». [? Кацман ? Кауфман ?]
    Не вся вакцина, произведенная в лабораториях Института, шла на нужды Вермахта. В течение всего периода оккупации вакцина многократно, с риском для жизни, доставлялась сотрудниками Института (С.Шибальским, Г.Мосингом и др.) нуждающимся в гетто (Львовского и Варшавского), передавалась в отряды бойцов движения Сопротивления (AK) и даже в концлагерь "Аушвиц" (г.Освенцим). Доставка осуществлялась под видом сбора образцов крови и "обновления и селекции" необходимого для производства материала — вшей.
    Весной 1942 г. в "мастерской" Вайгля (в старом здании Университета на ул.Св.Николая) Вайглем, С.Шибальским и Анной Херзиг готовилась к отправке в Варшавское гетто очередная партия вакцины. Случайным свидетелем этого стал лаборант-инфектор Томаш Цешинский (Tomasz Cieszyński), по оценке которого партия вакцины содержала около 30 тыс. комплектов, причем с еще советской маркировкой.[19]
    В конце 1942 г. во Львове открылось еще одно предприятие по производству противотифозной вакцины — филиал Института (им.) Беринга (Emil Adolf von Behring) на ул.Зеленой 12. Открытие должен был сделать специально прибывший по этому поводу генерал-губернатор Франк ( Hans Frank ).
     Тогдашний директор завода, немецкий бактериолог, доктор медицины Хаас (Richard Haas) пришел с приглашением к Вайглю. Тот, однако, категорически отказался принимать участие в церемонии, мотивируя тем, что "никогда не сможет подать руки пособнику убийц его коллег". Доктор Хаас всё понял и не стал задокладывать начальству о резком ответе строптивого коллеги. А Франка сумел убедить в том, что, дескать, Вайгль и не достоин такой чести.
    Институт-завод Беринга производил вакцину по методике Вайгля, т.е. с привлечением наёмных людей-доноров из числа гражданских лиц. Количество одновременно занятых доноров-"кормильцев" вшей было приблизительно таким же, как и в Институте Вайгля (около тысячи чел.).
    Кроме того, противотифозная вакцина (правда, менее эффективная) производилась с использованием методики американского бактериолога Кокса (Herald Rea Cox) из риккетсий Провачека, выращенных в специально инфицированных желточных оболочках куриных эмбрионов.

    В начале 1944 года, с приближением фронта, производство вакцины было прекращено, и немцы начали эвакуацию Института исследований сыпного тифа. В течение нескольких недель были уволены все работники, оборудование запаковано и отправлено на запад, как сказали теперь уже бывшим сотрудникам, "nach Krakau".
    В конце марта Рудольф Вайгль, отправив часть домашней утвари в города Краков, Ченстохова и Кросченко над Дунайцем, сделав распоряжения относительно оставшихся вещей и лабораторного оборудования, а также относительно перспектив возможного возобновления производства вакцины, покинул Львов и выехал в Кросченко над Дунайцем, где его и "догнал" фронт, т.е. Красная армия. Далее он постоянно перемещался вместе с фронтом на запад — до Кракова. Некоторое время жил под наблюдением сотрудников НКВД, приставленных не то для личной охраны, не то для соглядатайства.
    В этот период с Вайглем по телефону связывался Н.С.Хрущев с очередным предложением организовать и возглавить сеть противотифозных учреждений на территориях Украины и Польши с центром в Киеве. После некоторого размышления Вайгль ответил письмом с очередным вежливым отказом, в котором благодарил за предложение и сожалел о невозможности его принять в связи с необходимостью срочной операции щитовидной железы у серьезно заболевшей жены (Анны Херзиг). [20]
    С июля 1945 года Вайгль — профессор специально для него созданной 2-ой кафедры микробиологии Ягеллонского университета в Кракове; в марте 1948 переведен на кафедру общей биологии на врачебном отделе Познаньского университета, но и здесь чувствует себя не на своем месте, поскольку его, типичного иисследователя-экпериментатора, тяготит преподавательская работа, на лекциях его часто заменяют ассистенты. Неудовлетворенность преподавательской деятельностью побуждает Рудольфа Вайгля предпринять шаги к организации нового Института исследований сыпного тифа, вновь в Кракове.
    Институт являлся независимой единицей, подчиненной, однако, как и все учреждения такого рода, Государственному институту гигиены в Варшаве. Здесь нашли работу некоторые бывшие львовские сотрудники Вайгля. Главным заданием краковского Института было производство и совершенствование противотифозной вакцины. Заказы на конкретные объемы продукции составляло Министерство здравоохранения. Предназначалась главным образом для армии, а также для вакцинации работников санитарных и противоэпидемических служб, заключенных и тюремного персонала.

    Многие польские ученые, которые были вынуждены оставить Львов, пробовали в новых условиях найти себе место в научных институциях послевоенной Польши. Большая часть из них осела в Силезии (Бытом, Гливице), в Кракове, Вроцлаве, Гданьске. Научная краковская среда к послевоенному наплыву кадров из Львова отнеслась не слишком благожелательно, опасаясь, видимо, возникновения нежелательной конкуренции.
    В определенной степени это коснулось и Вайгля. Отдельные представители этой самой среды на почве околонаучных разногласий, да и просто личной неприязни (Przybyłkiewicz, Olbrycht), сочли возможным рассматривать работу Вайгля в оккупированном Львове как сотрудничество с нацистами, что в конце концов отразилось на отношение к нему властей. Многие полагают, что именно по этой причине польские власти отозвали кандидатуру Вайгля из Нобелевского комитета. Хотя существуют и другие версии:
    Работая в Ягеллонском университете, «На весь третий триместр 1945/1946 академического года получил отпуск с целью выезда по медицинским делам в Стокгольм. Настоящим поводом выезда должно было стать запланированное присуждение Вайглю Нобелевской премии. Профессор выехал в Стокгольм, однако власти в Варшаве в последний момент отозвали его кандидатуру, после того, как Нобелевский комитет отклонил польские кандидатуры в области литературы»[21] (а всего, по данным официального сайта по нобелевским премиям , Рудольф Вайгль номинировался девять раз с 1930 по 1939 гг. Номинаторами выступили в общей сложности более 40 различных ученых).
    Разумеется, подобная атмосфера никак не способствовала эффективной работе ни самого Вайгля, ни созданного им института в целом. Единственным научным событием в котором принял участие профессор Вайгль в этот период, был организованный в Кракове XI съезд польских микробиологов, который состоялся 12-14 мая 1951 года. Профессор входил в состав организационного комитета съезда и был соавтором доклада "Грызуны как носители вируса сыпного тифа в его эндемичных очагах".
    В этом же году профессор Вайгль вышел на пенсию. Умер великий ученый и гражданин 11 августа 1957 года в Закопане, похоронен на Аллее Заслуженных Раковицкого кладбища в Кракове. Анна Херзиг-Вейглова пережила мужа на два года.

    Правительство Польши в 1953 г. всё же отметило заслуги РудольФа Вайгля перед человечеством Государственной Наградой I степени, а в 1957-м он был награжден Орденом Возрождения Польши и Командорским Крестом со Звездой (посмертно).
    Но ни смерть Вайгля, ни признание его заслуг на официальном уровне не заставили воздержаться некоторых деятелей от науки от распространения лживых сплетен в отношении Вайгля, принижающие значение его труда, его роли в деле борьбы с тифом, либо обвиняющие его в сотрудничестве с оккупантами в годы войны. Это, в свою очередь, заставило друзей и соратников Вайгля (проф. Германа Эйера, в частности) выступить в защиту его доброго имени, вплоть до угроз судебного преследования за клевету.
    Из письма профессора Стефана Крыньского профессору же Здиславу Прибилкевичу.
    «Ваше поведение, г-н профессор, по отношению к Вайглю является результатом жгучей ненависти, которую Вы питаете к нему и местью за его негативную рецензию на Вашу докторскую диссертацию. Не имея возможности атаковать прямо, Вы применили метод, рекомендованный доном Базилио в известной арии "Севильского цирюльника" Россини.
    Особенно досадно то, что активизировались Вы только после смерти профессора Вайгля, пользуясь тем, что мертвые не могут защищаться. Вы альпинист, следовательно спортсмен и знаете, что такое "fair play". Очень жаль, что Вы, г-н профессор, иногда забываете об этом в жизни.
    Я был не только учеником профессора Вайгля, но также его другом, и как друг я особенно остро воспринимал его промахи и ошибки, но я знаю со всей определенностью, что он никогда не был конформистом и что никогда не лежал у ног правителей, кем бы они ни были. Также как друг, не только ученик, я не допущу, чтобы кто-либо осмеливался возводить на него поклёп. Я был бы глубоко благодарен, если бы Вы, г-н профессор, пожелали принять это во внимание». (Гданьск 5.10.1983г.)[22]
    Клеветников заставили замолчать, вопрос о так называемом "коллаборационизме" Вайгля был закрыт.

    В 2003 г. израильским мемориальным институтом Яд ва-Шем Рудольфу Вайглю было присвоено звание Праведника мира. 23 июля в cинагоге «Под Белым Аистом» во Вроцлаве почетный диплом и памятная медаль были вручены советником посольства государства Израиль в Польше внучке профессора Кристине Вайгль-Альберт.
    5 декабря 2005 года перед зданием Института иммунологии и опытной терапии АН Польши, что находится на улице им. Рудольфа Вайгля во Вроцлаве, в честь выдающегося ученого и гуманиста был открыт обелиск с надписью:
    «Памяти Рудольфа Вайгля — биолога, профессора университета Яна Казимира во Львове, создателя вакцины против сыпного тифа, человеку великого сердца и огромной отваги.
    Соотечественники.»

    В статье широко использовались материалы сайта Mój Lwów (Stanisław Kosiedowski).

↑ [1] Waclaw Szybalski. The genius of Rudolf Stefan Weigl (1883-1957), a Lvovian microbe hunter and breeder. - In memoriam.
  http://www.lwow.home.pl/Weigl/in-memoriam.html
↑ [2] Г.А. Мамонов. Ода педикулезу. Газета "Биология".
  http://bio.1september.ru/articlef.php?ID=199904203
↑ [3] Ленин В. И. ПСС: В 55 т. Т. 39, с. 410.
↑ [4] Howard Taylor Ricketts.   http://en.wikipedia.org/wiki/Howard_Taylor_Ricketts
↑ [5] Stanislaus von Prowazek.   http://pl.wikipedia.org/wiki/Stanislaus_von_Provazek
↑ [6] Henrique da Rocha Lima.   http://en.wikipedia.org/wiki/Henrique_da_Rocha_Lima
↑ [7] Waclaw Szybalski. Maitenance of human-fed live lice in the laboratory and production of Weigl's Exanthematous Typhus Vaccine.
  http://www.lwow.home.pl/Weigl.html
↑ [8] Stefan Krunski, Eugeniusz Becla, Marian Mfchel.
Weigl's method of Intrarectal Inoculation of lice in production of typhus vaccine and experimental works with Rickettsia Prowazeki.
  http://www.lwow.home.pl/Weigl/krynski/teoria.html
↑ [9] Henryk Mosing. Rudolf Weigl uczony i człowiek. Na 50-lecie jego badań nad tyfusem plamystym.
  http://www.lwow.home.pl/weigl/henryk.html
↑ [10] Odznaczenia profesora Rudolfa Weigla i jego żony Zofii.
  http://www.lwow.home.pl/weigl/odznaczenia/medale.html
↑ [11] Wiktor Weigl. Wspomnienia o moim Ojcu.
  http://www.lwow.home.pl/weigl/turek.html
↑ [12] Нинель Бережная: «Наука не терпит фальши».
  http://health-ua.com/articles/967.html
↑ [13] Stefan Kryński. Kartki ze wspomnień starego profesora.
  http://www.lwow.home.pl/weigl/krynski.html
↑ [14] Stefan Kryński. Rudolf Weigl (1883-1957).
  http://www.lwow.home.pl/weigl/czlowiek.html
↑ [15] Jerzy Chmielowski. Rudolf Weigl - twórca szczepionki przeciw tyfusowi plamistemu.
  http://www.lwow.home.pl/weigl/chmielowski/artykul.html
↑ [16] Ksiądz profesor Henryk Mosing. Wspomnienie o profesorze Weiglu.
  http://www.lwow.home.pl/weigl/mosing.html
↑ [17] Ryszard Wójcik. Pakt z diabłem.
  http://www.lwow.home.pl/weigl/wojcik.html
↑ [18] Alfabetyczny wykaz osób zatrudnionych w Instytucie prof. Rudolfa Weigla i zawdody niektórych z nich po II wojnie światowej.
  http://lwow.home.pl/weigl/weiglowcy.html
↑ [19] Tomasz Cieszyński. Dzieło Rudolfa Weigla ofiarowane ludzkości i Polsce.
  http://www.lwow.home.pl/weigl/cieszynski.html
↑ [20] Henryk Gaertner. Wspomnienie o Rudolfie Weiglu.
  http://www.lwow.home.pl/weigl/bilek/gaertner.html
↑ [21] Maciej Bilek. Krakowskim szlakiem profesora Rudolfa Weigla. "Alma mater", Nr 96 z listopada 2007.
  http://www3.uj.edu.pl/alma/alma/96/23.pdf
↑ [22] Stanisław Kosiedowski. Spór wokół prof. Weigla.
  http://lwow.home.pl/weigl/kol.html
Еще на сайте: